Лифт в преисподнюю - Страница 108

108

После долгих исследований завала полиция нашла провод. И то потому, что знали, что ищут и где надо искать. У самого основания центральной опоры была привязана динамитная шашка размером в четверть куска мыла. Опора вылетела из основания и свод обрушился. На первый взгляд никаких следов взрыва: подгнили балки после снежной зимы, вот вам и результат.

Признания араба мы снимали на видеокассету и передали ее в полицию. Туда же отправили и вашу запись с автоответчика. Братьев Берто взяли на следующий день на вокзале. Они собирались ехать в Лион, где и получили бы уведомление о случившемся. Хозяйки нет, убийцы тоже, а они в Лионе по поручению хозяйки.

— Стоп. Вы сказали, по ее поручению. Значит, они еще на нее работали?

— Если бы находились в Лионе. Она направила их в Лион по каким-то мелким делам в понедельник. Они туда съездили, сняли номер в гостинице для своего алиби и тут же вернулись в Ниццу. В тот же вечер нашли исполнителя. Операцию назначили на среду, чтобы успеть вернуться в Лион. Заминировали оранжерею и катер, когда узнали о предстоящей поездке в Лион. Более удобного случая не выпадет. Но уже во вторник мадам Пуартье приняла на службу вашего нового адвоката и наняла внешнюю охрану с поручением не подпускать братьев Берто к усадьбе. Всю информацию, вещи и выходное пособие им должны были вынести за ворота. В тот же день она составила распоряжение об отстранении от службы Бориса и Антона Берто. Если теперь уже доказано,.что они во вторник находились в Ницце, а их запомнили, когда они вмешались в драку, выручая араба, то нет оснований считать, будто они не знали заранее о своем увольнении и не готовили акт мести. Доказательство следующее. Али дал номер телефона, по которому звонил и просил подозвать некоего Журдена. Этот номер принадлежит бару в Лионе. Бармену показали фотографии братьев. Он признал обоих и одного из них назвал Журденом, так как в девять вечера кто-то позвонил и ему пришлось выкрикивать имя в зал, где играла музыка. Вот и все. Али за решеткой, братья тоже, преступление раскрыто по горячим следам.

— Однако комиссар меня в этом не заверил. Его что-то смущает.

— Догадываюсь, что.

— Слушаю.

— Я вам рассказал главное. Верните мне наш полис и напишите, что вы отказываетесь от иска.

Чаров выдвинул средний ящик стола, достал лежащий сверху лист бумаги и подал его Мердоку.

— Уже сделано. Я человек слова. Советую это помнить и на будущее.

Мердок улыбнулся и убрал документ в портфель.

— Я так думаю, месье Пуартье, что сейчас братья пытаются вас втравить в эту историю. Они хотят выглядеть беспомощными исполнителями, но не заказчиками. Вы их единственный шанс. И если бы мне предложили миллиард, чтобы я застраховал вас от тюремного заключения, мне пришлось бы отказаться от столь выгодной сделки.

— Даже так? А зря. Вы долго кусали бы себе локти, Мердок. Поверьте, у нас еще найдутся поводы для встречи, и мы поговорим о крупных сделках. А на сегодняшний день интересы обеих сторон удовлетворены и нам пора прощаться.

* * *

Последним эпизодом из всех неприятностей, подготовленных для Чарова в Ницце, можно назвать его встречу с дивизионным комиссаром Фонтеном. Этот большой человек с рыжей кудрявой шевелюрой, тяжелой ленивой походкой, скорее напоминал мясника, чем полицейского. Одежду на такого не купишь. Чаров почему-то подумал, что и носки ему вяжут специально. Невольно возникало сравнение этого гиганта с сутуловатым, лысоватым, прихрамывающим российским антиподом — следователем Трифоновым. Как тяжело воевать со всеми правоохранительными органами мира! К каждому нужен свой подход.

Комиссар был точен, появился минута в минуту.

— Рад познакомиться с вами, — приветствовал его Чаров.

— Не торопитесь радоваться, — не заботясь о вежливости, проворчал комиссар.

— Серьезно? А я наслышан о вашей оперативности, проницательности и бескомпромиссности. Кажется, вы уже всех поймали и, как кроликов, раскидали по клеткам.

— Мне нужно решить одну дилемму. Не знаю даже, как вас называть. То ли товарищем Чаровым, то ли господином Пуартье. Но об этом позже. Какова ваша заинтересованность в наследстве?

— Не в бровь, а в глаз! Хороший вопрос. Присаживайтесь.

Комиссар сел на диван и пружины уперлись в пол.

— Вы очевидно не знакомы с завещанием моей покойной жены. Мой адвокат вам предъявит бумаги. Я не считаю нашу беседу официальной, протоколов никто не ведет, это мужской разговор, и я даже не счел нужным приглашать защитника, так как скрывать мне от вас нечего. Готов ответить на любой вопрос с полной откровенностью. Что касается наследства. Мне ничего не досталось. Я опекун нашего внука. Потомка династии Ростопчиных. Мне он ближе по крови, мадам Пуартье дальше, но он ей не чужой, а кровный родственник. А по сему я не могу распоряжаться деньгами, если это идет во вред прямому наследнику.

— В таком случае, каким образом братья Берто хотели поделить с вами наследство? Причем это предложение исходило от вас.

— Вот в чем дело! А у вас не возникало желания показать их психиатру?

— Они здоровы, не глупы, осторожны и очень хитры.

— Настолько, что перехитрили самих себя и вас за компанию. Я не имею ничего общего с этими людьми. Знаю, что моя жена их побаивалась и хотела от них избавиться как можно быстрее. Потому и второе завещание положила в банковский сейф, а не передала Борису, испугавшись, что тот его уничтожит. Оказавшись выкинутыми за дверь, они решили отомстить всем без разбора. И вам в том числе, делая из солидного человека идиота.

— Выбирайте выражения.

108